сплетни исчезновений

30 декабря на 62 году жизни ,от отрыва тромба,в больнице умер кумир моей ранней юности - главный художник театра драмы и музыкальной комедии имени Тараса Шевченко -Алексей Давыдов,когда мне было 15 лет ,приходя в гости к моим родителям,он терпеливо выслушивал мои идиотские стихи,восклицая на :Курил дешевое.Читал все дорогое,-о это есенинская строчка!.Он мне все время льстил и поэтому я ждал его визитов вместе с тучной женой Любой с нетерпением.
Делая стойку бара и обшивая стены деревом в кафе дома культуры завода коммунист он пристрастил меня к Пастернаку,обронив фразу ,что самое гениальное поэтическое произведение это поэма Спекторский Пастернака.Фамилия показалась мне завораживающей ,уколом волшебства.к 17 годам пыл моей привязанности к нему остыл,но всегда встречая на улицах я радостно приветствовал его,вновь задумываясь о неоднозначности его облика для меня.С внешней стороны он был комфортным обывателем,выгуливавшим по вечерам собачку породы японский хин,любил выпить водки,налепить пельменей,я примерял на себя его жизнь и мне казалось что она должна была быть для него невероятно тоскливой и безысходной,потому что для него этот отмеренный и сомнительный уют не мог быть пределом и средоточием всех благ.В начале перестройки он, пытаясь выжить,стал работать в фирме изготовляющей украшения из высокотехнологичного металла похожего на серебро.гарнитуры из кулонов и серег.в одну из моих попыток побега ,я встретил его у вокзальной кассы в которой не оказалось для нас билетов на поезд в Москву.Алексей предложил мне поехать с ним в белоруссию.Ночью мы ехали вдвоем в купе,по беловежской пуще,открыв окно курили сигареты марки "Полет",которые он мне продавал по рублю за пачку.Я как когда то подсунул ему свои рукописи ,текст о смотрителе могилы Бориса Пастернака Эммануиле Иосифовиче Лифшице ,Он снова был ко мне благосклонен.Откровенен,рассказав о своем романе с дамой из Бобруйска.В купе зашел высохший как мумия деревенский старик с котомкой.Он попросил закурить.Я спросил его отчего он так худ.Он ответил:из за рассеяного склероза.Совсем нищий,купил билет на дочкины деньги что бы добраться до дома.Когда он куда то вышел,меня задела фраза Давыдова:Раз он нам самогона не принес.то тут он не нужен.
В Гомеле мы зашли с его продукцией украшений в художественный салон ,вокруг собрались высокие, сексуальные и поэтому вульгарные сотрудницы, разглядывая эсклюзивную бижутерию.Когда мы вышли на улицу он сказал фразу ,прозвучавшую для меня откровением ,видимо из за ее отточенного правдой цинизма:Они же все проститутки,слетаются на блестящее как вороны.Вечером он ушел в ресторан с гомельским другом,бывшим тренером по тениссу,ставшим калекой после автокатострофы,его аидише мама накормила меня мясом и я сочинял любовные телеграммы ,стоя на центральном телеграфе и разбрызгивая кляксы на бланк.В Москве на белорусском вокзале мы сдержанно расстались и с тех пор никогда наше общение не было большим ,чем случайными встречами на улице.Позже у меня случился короткий и безплотный роман с его дочерью,пышнотелой девушкой,влюблявшейся в цыган и гангстеров,ее томность производила впечатление утонченности.К старости он стал плотным и слегка обрюзгшим.Все так же ходил гулять с уже другой,но той же породы собачкой.Его жена работавшая в краеведческом музее вышла на пенсию и они старели вдвоем ,переехав в маленькую хрущевку на улице Лермонтова.Последний раз я видел его 5 лет назад,на улице Карла Либнехта,защищяясь от яркого солнца и испуганный головокружением окликнул его и как раньше, пытаясь произвести на него впечатление ,попытался избежать банального дискурса выхолощенной уличной болтовни.