завтрашний день в истории

31 марта 1991 года

вечером я стоял на автобусной остановке напротив окон ее квартиры и меня рвало.Единственный возможный для меня клинический способ катарсиса -блевать в темноте ,наблюдая за ее передвижениями по квартире,видеть как она одевает халат,говорит с мужем сидящим на диване освещенная синим светом телевизора,наклоняется к холодильнику.Вероятно другой на моем месте сжигал бы энергию страдания более естественным образом.Камнем выбил стекло в окне,напился ,пытался залезть на балкон,заперся в комнате и запоем читал письма Ромена Роллана к Мальвиде фон Майзенбург или Бальзака к Лауре де Берни.
Сейчас мне снова хочеться стать настоящим,дремучим как пастух с ханаана евреем ,тогда бы я сумел презирать ее,тем косным и древним иудейским презрением воспринимающим всех гоев-как нелюдей.Расизм сердца истребил бы интоксикацию очарованием ,лучше чем врачи,которые пытаются вылечить меня от привязанности к ней стеллазином,микродозами инсулина и неулептилом.

В маленьком книжном магазине на Коммунистической я разговаривал с высокой директрисой в очках о Любовнике леди Чаттерли Лоуренса .Я рассказал ей как меня удивила способность егеря язвить о ее муже Клиффорде,видеть его ущербность,тогда как я не могу обнаружить никакого компромата на мужа Л.Его безупречность в моих глазах ,неуязвимость для какой либо критики свидетельствует лишь в пользу моей дефективности,хотя то что достается мне с пира его супружества нельзя назвать даже объедками.Она не поняла моей зависти к любовнику Констанции Чаттерли.


Если мне удается не думать о ней в течении дня,она наверстывает упущенное в моих снах,вонзая в меня свое существование ядовитым скальпелем выточенным из кости ее копчика

этот день в истории

30 марта 1992 года

Разговаривал по телефону с Л. о моей ненависти к ней.Она произнесла свою ,истертую от постоянного произношения мантру:Я относилась к тебе как к сыну,но тебе этого было мало.Мне снова не хватило находчивости и непосредственности что бы ответить ей:что же тебе мешало продолжать по матерински кормить меня грудью ,как ты это делала раньше ,нисколько не удивляясь тому как я могу быть сыт этим без лактации .

сплетни конфликтов

выгнал пьяного И.
со словами :Если ты еще раз здесь появишься,у тебя будут большие неприятности.Моя суровость казалась мне надменностью,поэтому от необходимости выносить упреждающие указания о соблюдении субординации,озвучивать неприязнь ,у меня колотилось сердце ,не из за трусости, ведь отвергать кого то,так же как и хотеть -дерзость,она предпологает наличие заповедного пространства со своими границами и правами ,внутри которого есть правда и покой,рукотворный уют,отвоеванная у хаоса терретория где все вещи и явления находятся на своих местах и получалось будто депортация .И была следствием этого защищаемого мною ,но на самом деле не существующего форта безмятежности.Ощущение одного удела с этим безобразным,опустившимся мужчиной и условная демаркационная линия которую он вынудил меня своим хамством и жлобством провести между им и мною, смутили и ранили высокомерной напыщенностью жеста ,меня,чувствующего себя ровней этому неприкаянному идиоту