чтение на диване после омлета из трех яиц

[davidov]

У тебя с собой птичка, ты хочешь ей пожелать спокойной ночи и говоришь: «Столько кавалеров на балу было, дорогуша, но честь моя осталась незапятнанной.» И тут чертова птица начинает хватать тебя за платье. Ты шокирована, ты удивлена, ты невинна. Но слишколм изысканна, чтобы это прекратить. Поняла?
-- Это здорово, -- сказала Дарлина.
-- Это -- драма, -- поправила ее Лана. -- Ладно, давай попробуем. Маэстро -- музыку.
-- В-во! Вот щас мы точно на плантации. -- Джоунз проскрежетал иглой по первым дорожкам пластинки. -- У меня просто изык отымается в этом стрёмном бардаке.
Дарлина с наигранной скромностью плавно засеменила на сцену, сложила губки бантиком и вымолвила:
-- Столько Валерий на бабу было, дорогуша, но...
-- Стоп! -- заверещала Лана.
-- Дай же мне еще попробовать, -- взмолилась Дарлина. -- Я же первый раз. Я репетировала экзотику, а не актрису.
-- Ты что -- не можешь запомнить одну простую реплику?
-- У Дарлины нервы что надо в «Ночью Тех». -- Джоунз окутал дымом всю авансцену. -- А все минималая заплата и куча шанташа. Попрыгаю тож перепадет, и очень скоро -- рычать начнет, царапацца и с вешалки падать. В-во!

Дарлина откашлялась и осторожно провозгласила:
-- Стока кавалеров на палубу бы, дорогуша, но честь моя досталась до запятой.
Лана стащила Дарлину с птицей со сцены и вытолкнула их в переулок. Джоунз прислушался к воплям, ругани и мольбам, доносившимся оттуда, а затем, судя по звуку, на на чью-то физиономию приземлилась затрещина.

Ладно, Дарлина, -- сказала она, хватая танцовщицу за плечи. -- Что ты должна, к чертовой матери, сказать?
-- В-во! Рижисор точно понимает чужое горе. Ежли будешь большое кино сымать, в нем половина народу передохнет.
-- Заткнись и марш на пол, -- скомандовала Лана Джоунзу и немного потрясла Дарлину. -- Теперь скажи правильно, дурища.
Дарлина безнадежно вздохнула и ответила:
-- Сто кавалеров наебала было, дорогуша, но честь моя осталась незанятой.