![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
davidovБез сознания нет жестокости - только объекты без боли. Бог дал нам разум не просто так. Я точно знаю, что когда его клетки обретают самосознание, они испытывают укол боли, которая заражает их жаждой мести. Мы - нано-убийцы. Мы - мелкие вирусы. Нужно всего лишь, чтобы кто-то из нас оказался в нужное время в нужном месте. Мы все несем в себе суицидальный импульс, тягу бога к саморазрушению, вот почему мы всегда действуем втайне. Божья трусость - как привычка к выпивке. Ему не хочется знать, что он делает, не хочется брать на себя ответственность за свои деяния. Поэтому он никогда не является сам, а посылает своих представителей, правильно? Какой-то своей частью он осознает, что происходит. Он знает, что мы готовим, потому что мы и есть та самая его часть. Просто надо не слишком шуметь. Он даст нам подкрасться к нему незаметно. Телескоп - это бог, который глядит на себя. Мы - это бог, который себя проклинает. Когда мы убьем его, мы станем богом, который убил себя.
Там был Касоларо, глава Доминантов. Гравитационные декады сказались на состоянии его тела, при полном отсутствии чувства юмора, каковое могло бы его поддержать.
- Какой-то ты нелюбезный, Квинас.
- Слаба та победа, которую можно испортить дурными манерами.
- И изъясняешься ты занятно.
Квинас - его голова, словно птичья клетка, и всего одна песня - отмахнулся небрежным мерцающим жестом.
- Я не мальчик, Касоларо. Мне уже шестьдесят два. Я всю жизнь наблюдал за истиной: как она то входит в фокус, то выходит из него. Я давно уже не стремлюсь к счастью, только к более выразительному языку. У каждой фразы есть своя благоприятная фаза.
Там был Касоларо, глава Доминантов. Гравитационные декады сказались на состоянии его тела, при полном отсутствии чувства юмора, каковое могло бы его поддержать.
- Какой-то ты нелюбезный, Квинас.
- Слаба та победа, которую можно испортить дурными манерами.
- И изъясняешься ты занятно.
Квинас - его голова, словно птичья клетка, и всего одна песня - отмахнулся небрежным мерцающим жестом.
- Я не мальчик, Касоларо. Мне уже шестьдесят два. Я всю жизнь наблюдал за истиной: как она то входит в фокус, то выходит из него. Я давно уже не стремлюсь к счастью, только к более выразительному языку. У каждой фразы есть своя благоприятная фаза.
